«ФАКТЫ» писали о страшном ДТП, происшедшем 9 марта в Феодосии, на перекрестке Симферопольского шоссе и улицы Чкалова. Тогда в карету скорой помощи, которая везла в больницу 21-летнего Сергея Васинского, на большой скорости врезался «Фольксваген Пассат». 26-летний фельдшер Алиме Берберова скончалась на месте, 56-летний врач Игорь Сергеев умер через два часа в больнице. Водитель «скорой» и отец парня, который сопровождал его по дороге в больницу, получили тяжелые травмы. Надежды на то, что Сергей, еще до аварии находившийся в коме, выживет, было мало. Но когда спасатели вытащили из машины «скорой» пациента, который был привален упавшими на него людьми и оборудованием, врачи были потрясены. Больной еще дышал.

 

 

Прокуратура Феодосии открыла уголовное производство по факту ДТП по статье «Нарушение правил безопасности дорожного движения». Поскольку водителем иномарки оказался 32-летний работник СБУ, дело передали в Военную прокуратуру Крыма. «ФАКТЫ» отслеживали подробности этого ДТП. И когда на одном из сайтов крымских газет появилась информация, что отец Сергея, 42-летний Андрей Адамович Васинский, скончался от полученных в автокатастрофе ран, мы немедленно позвонили в Феодосию.

— Да жив я, жив! — ответил на другом конце провода Андрей Васинский. — Газета эту информацию сняла с сайта через два часа. Но ее успели прочитать мои друзья, и телефон просто раскалился от звонков. Не дай Бог, мама с папой узнали бы, что я умер. Со мной все в порядке. Сейчас еду делать рентген сломанной в аварии руки.

 

— Андрей, отчего ваш сын Сергей впал в кому?

Трубку берет сам Сергей. — Я семь суток был в пути и практически не спал, ведь охраняю грузовые составы на железной дороге, — объяснил Сергей Васинский. — Когда приехал 9 марта утром домой, папа спросил: «Будешь кушать?» Но я так хотел помыться и лечь спать, что сразу же полез в ванну. Напустил горячей воды, уснул и... утонул. — Возникают разные мысли: выпил человек, с кем не бывает, тем более накануне все праздновали Международный женский день. — Я не употребляю спиртные напитки. Алкоголь, наркотики, табак — это не ко мне. Просто подвела привычка засыпать в горячей воде. Я любил спать в ванне по два часа. Напущу воду и сплю, пока вода не остынет или папа не постучит. Спросит: «Все нормально?» «Нормально», — говорю. Но в этот раз я съехал под воду, чего раньше никогда не было. Последнее, что помню: поговорил с девушкой по мобильному телефону, положил его на подоконник. А проснулся уже через три дня в больнице.

— Я копался с другом в гараже, потом забежал домой за каким-то инструментом, — продолжает рассказ отец парня Андрей Адамович. — Смотрю — сына нигде нет. Ванная была закрыта. Я лишь услышал слабый, будто на выдохе, стон. Выбив дверь, увидел, что голова сына наполовину погружена в воду. Понял, что он захлебнулся и находится в коме. Начал делать Сергею искусственное дыхание, вызвал «скорую». Оказав первую помощь, врачи забрали Сергея в больницу. Я поехал с ними. Фельдшер Алиме села у Сергея в изголовье. Врач Игорь — возле его груди. Я стоял чуть ниже, держась за высокий постамент, на котором лежал на носилках сын. По ходу движения чувствовал, что водитель на перекрестках притормаживает. И вдруг на очередном пересечении улиц ощутил сумасшедший удар. Настолько сильный, что «скорая» весом около трех тонн взлетела в воздух и перевернулась.

Не было ни визга тормозов, ничего: водитель «Фольксвагена», который ударил в бок «скорую», похоже, даже не тормозил. «Я желал, чтобы лица погибших всю жизнь стояли у человека, находившегося за рулем иномарки, перед глазами» — Мелькнула мысль: «Конец! Приехали...» — продолжает Андрей Адамович. — В момент аварии я машинально потянул носилки с сыном на себя, и оказавшиеся сверху люди, оборудование, аппаратура начали падать на него. Сережа лежал где-то внизу — под врачом скорой помощи Игорем Сергеевым и подо мной. Получилось, что Игорь, падая, прикрыл собой и голову моего сына.

Я начал кричать, звать на помощь. Врач Игорь Сергеев, хоть и сам был ранен, самообладания не терял. «Успокойся! — сказал. — Сейчас приедут, нас всех вытащат, все будет нормально». На помощь сразу же бросились прохожие. Они вытащили водителя и пытались добраться до нас, выломав дверь.

Очень быстро приехали работники МЧС. Я своим телом заблокировал доступ к сыну, поэтому спасателям нужно было сначала освободить меня, чтобы добраться до Сергея. Но я этого не понимал. Когда спасатели начали меня тянуть, закричал: «Вытаскивайте сына!..» К сожалению, фельдшеру Алиме помощь не понадобилась. Краем уха я услышал от медиков: «Она мертва». Люди потом говорили, что водитель иномарки ехал на большой скорости в наушниках и у него громко играла музыка. Выйдя из машины, он даже не стал приближаться к пострадавшим, а поспешил снять номера и долго разговаривал с кем-то по телефону. Но тогда я в его сторону не смотрел. Думал лишь об одном: что с Сергеем?

Нас отвезли в больницу. У меня были сломаны левая рука и левая нога. В плече боль адская, образно говоря, в момент катастрофы плечо зашло за спину.

 

— Врачи давали надежду, что ваш сын выживет?

— Никто ничего не обещал. Доктора говорили, что в ванне у Сережи произошло неполное утопление и отек легких. Потом — кома. Через пятнадцать минут — сотрясение мозга, полученное в аварии... Но, наверное, он родился не в рубашке, а в бронежилете, раз после этого еще продолжал жить. Сергей оставался в коме. Уже в больнице у него развилось воспаление легких. Я мог только молиться. Сын у меня любимый, единственный. Не стало бы Сережи, не стало бы и меня. С его мамой мы развелись давно. С 15 лет Серегу воспитывала моя вторая жена Татьяна. Не у всякой женщины с родным сыном такие отношения, какие были у Тани с Сережей. Они понимали и любили друг друга. Но Таня умерла от рака. Полгода назад я ее похоронил. Любимую женщину потерять, а теперь еще и ребенка? Поэтому, когда через три дня мне сообщили, что Сергей вышел из комы, я заплакал от радости...

 

— Он был ходячим, я — лежачим. Я его не видел, потому что лежал на спине, привязанный, руки-ноги сломаны. Когда первый раз мне, прикованному к постели, надо было, извините, сходить на утку, я вспомнил о водителе и подумал: «Чтобы он всю жизнь так ходил!» Желал, чтобы лица погибших всегда стояли у него перед глазами.

 

*Андрей Васинский

А еще я думал о родных Алиме и Игоря. Мы-то с сыном попытаемся жить дальше, а как быть родственникам погибших, маленькой дочке Алиме, которая осталась без мамы? После смерти жены знаю, как это больно: ощущать, что любимого человека нет, как тяжело это пережить... У меня к погибшим огромное чувство благодарности. И огромная боль, что так произошло. Когда с Серегой выздоровеем окончательно, пойдем на могилы врача Игоря Сергеева и фельдшера Алиме Берберовой, почтим их память.

 

— Ты как-то переосмыслил жизнь после случившегося? — задаю вопрос парню.

— Для меня открылись важные вещи. Первое: в наших людях заложено много доброты и сочувствия. Нам помогал весь город. И охотники, друзья отца, и мои друзья, и посторонние люди. Когда папе делали операцию — собирали ногу и вставляли туда пластины, — фирма-изготовитель выделила их бесплатно. Больница взяла на себя расходы по операции. И мы хотим поблагодарить всю Феодосию, людей, которые не прошли мимо нашей беды. Ведь мы были стеснены в средствах: папа ушел со старой работы и не успел устроиться на новую. А тут — авария... Второе: я укрепился в мысли, что сделал правильный выбор со своей невестой Наташей. Мы с ней встречаемся уже год. Думали пожениться. Хотя у меня иногда мелькала мысль: «А может, подождать?» Когда мы с папой попали в аварию, Наташа плакала, тяжело это пережила. Она взяла отпуск за свой счет и все это время самоотверженно ухаживала за нами. После этого мысли о том, чтобы не жениться, уже не возникают. (Улыбается.) Недавно я сделал ей предложение.

 

*Невеста Сергея Наташа самоотверженно ухаживала за любимым и его отцом, лежавшими в одной палате Ну и третье: я стал намного внимательнее на дороге. Только сейчас понял: не так уж дороги и безопасны, как мне раньше казалось. «Защита водителя „Фольксвагена" хочет обставить дело так, чтобы вина была и на водителе автомобиля скорой помощи» — Свидетели, которые готовы были давать показания, сегодня начинают отказываться от них, утверждая, что с ними проводят «воспитательные беседы» представители правоохранительных органов, — говорю Андрею Адамовичу.

 

— А на вас не оказывают давление?

— Нет, на меня никто не давит. Да и какой в этом смысл? Если водителя «Фольксвагена» Феодосийский городской суд и так признал... потерпевшим. По словам адвоката водителя «скорой» Сергея Мокренюка, статус пострадавшего дает человеку, находившемуся за рулем «Фольксвагена», доступ к документам уголовного дела. В дальнейшем это позволит ему выстроить необходимую линию защиты. — Виновнику аварии стали известны имена очевидцев, скорее всего, на них будут давить, принуждать их к изменению показаний, — говорит Сергей Мокренюк. — И хотя следствие ведется, многие факторы (показания экспертов, свидетелей) находятся вне поля его действия. И сейчас очень важно понять: почему в первом сообщении о случившемся ГАИ дало информацию, что свет на перекрестке был красный, а не мигающий желтый? Почему в интервью газете «Крымская правда» начальник департамента ГАИ Крыма тоже утверждал, что «скорая» ехала на красный? Наша версия, что был мигающий желтый, подтверждена свидетельствами и видеозаписями очевидцев. Но у нас уже есть данные, что ГАИ изымает у таксистов видеорегистраторы, которые фиксировали, как работал в тот день светофор. Однако всему городу известно: он еще за две недели до аварии не функционировал и круглосуточно был только желтый мигающий сигнал.

Осталось много вопросов по больнице. Почему у водителя «скорой» Олефира обнаружили компрессионный перелом десятого позвонка только через 12 дней (сегодня Владимир Олефир после долгого лечения выписался и находится дома. — Авт.)? А как объяснить то, что в больнице у него анализ крови на алкоголь взяли сразу, а у водителя «Фольксвагена» — лишь через несколько часов, после определенных медицинских манипуляций? Все эти «маневры» говорят об одном: защитники работника СБУ, находившегося за рулем иномарки, хотят сделать вину водителей обоюдной. Увеличить максимально вину водителя «скорой», чтобы уменьшить вину водителя «Фольксвагена». Тогда потерпевшие не будут требовать сурового наказания для обоих. Ведь суд не сможет дать, скажем, семь лет тому, кто сидел за рулем иномарки, а водителю «скорой» — ничего...

Как рассказала «ФАКТАМ» пресс-секретарь Военной прокуратуры Крымского региона Украины Ольга Коробко, в момент аварии «светофор работал в штатном режиме», но окончательного вывода, какой свет горел на перекрестке, нет, поскольку показания очевидцев отличаются.

 

— А что говорит сотрудник СБУ, сидевший за рулем иномарки?

— Ссылаясь на состояние здоровья и Конституцию Украины, согласно которой человек не несет ответственность за отказ от дачи показаний, водитель «Фольксвагена» на данном этапе от показаний отказался. Из автомобилей изъяты блоки памяти управления. Результаты исследования будут использованы при проведении автотехнической экспертизы, которая и даст возможность объективно установить, чьи действия привели к ДТП с тяжелыми последствиями.

 

— Где сейчас находится водитель «Фольксвагена»?

Говорят, его видели спокойно разъезжающим по городу уже в другой машине. — Из Феодосийской городской больницы в состоянии средней степени тяжести он был переведен в Симферопольский военный госпиталь и 15 апреля выписался из больницы. Адвокат водителя «Фольксвагена» сказала, что сейчас ничего комментировать не будет, но свяжется с журналистом «ФАКТОВ» после 10 мая. «ФАКТЫ» и дальше будут следить за развитием со­бытий.

 

http://fakty.ua/162491-rozhdennyj-v-bronezhilete-snachala-utonul-potom-vpal-v-komu-popal-v-avariyu-i-ostalsya-zhiv